Эсхил - Страница 68

- Да, конечно.

Наступила тишина. Харальда она сводила с ума, видимо, поэтому Рихтер её и устроил.

- Вам не доводилось читать теории Джона Уотсона о поведенческой психологии?

- Нет, а стоило? - Психология никогда не находилась в сфере его интересов.

- Большинство наших соотечественников предпочитают Фрейда, но я не считаю, что мы должны отказываться от работ американских специалистов только потому, что они - американские. Уотсон - белый, просто, родился не в той стране. Его идеи, крайне, занимательны. Он считает, что для настоящего психолога не важно, о чем человек думает, что чувствует, какие испытывает эмоции. Есть вещи, которые невозможно измерить или изменить. Единственное, что мы можем измерить - это его поведение. И наша задача, как ученых, предсказание и контроль поведения. Понимаете, к чему я веду, лейтенант?

Харальд кивнул.

- Мне нет никакого дела до чувств Камински, его счастья или чего-то подобного. Меня волнует только результат. Волнует его поведение. Чтобы это изменить, приходится применять определенные меры. Если мы всё сделаем правильно, успех всей операции будет зависеть от него.

Позади них послышались шаги. Харальд обернулся и увидел Бориса Зайлера, Ганса Вэгнера и ещё нескольких солдат. Все они окружали Люсию и Софию.

Люсия смотрела на него со страхом, грустью и отвращением в глазах. Он же предупреждал её. Это её отец виноват. Камински всё слишком затянул, а теперь стало поздно.

София посмотрела на Плохого Дядьку и вздрогнула, когда он улыбнулся ей. Она не понимала, как улыбка может так пугать, но она пугала.

Позади стояла Люсия и гладила её по волосам, пытаясь успокоить. Сестра сказала, что Плохой Дядька - такой же военный, как господин Дитрих, но София считала иначе. Господин Дитрих привез их сюда, но Плохим Дядькой он не был.

- Насколько я помню, вам двоим нравится подледная рыбалка, - сказал мужчина, обращаясь к толстому солдату и очкарику. - И я решил устроить сегодня нечто подобное. Что скажете?

Очкарик выглядел неуверенно.

- Да. Конечно! Господин коммандер.

Зайлер, со своей стороны, казался замкнутым. Она попыталась найти подходящее слово и нашла. Смиренный. Он выглядел смиренным, но София никак не могла понять почему. Может быть, он совершил что-то плохое.

- Пробурите лунку во льду.

Ганс вынул нож и направился к куску льда, который начал ковырять с неистовым рвением. Глядя на разлетающиеся повсюду ледышки, София не в первый раз подумала о том, как же тут холодно. В бункере был сквозняк, а одеял не хватало. Их рукавицы износились и порвались, в пальто зияли прорехи. На холоде она всегда простужалась, а мамы, которая могла бы сварить суп и согреть...

- Готово, - подал голос Ганс, убирая нож.

Плохой Дядька повернулся к остальным.

- Кто-нибудь, приведите сюда доктора Глёкнера. Прогулка немного затянется. Полагаю, на всякий случай, нам понадобится хирург-травматолог.

София не знала, что значит "хирург-травматолог", но звучало это неприятно. Доктор, что работал здесь, ей не нравился. Он не был милым, как тот, что остался дома. Он был похож на тех докторов, которые дают горькие лекарства и тычут иголками. От этой мысли она снова вздрогнула.

- София! Люсия!

Она повернула голову и увидела, как от ворот шел папа. Он шел очень быстро, а когда увидел их, то побежал. Её сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Папа их защитит.

- А, теперь, порыбачим! Вы принесли Модель-24 Модель 24 - немецкая осколочная, противопехотная, наступательная ручная граната с деревянной рукояткой., как я просил? Положите её в лунку?

- Командир? - подал голос молчавший до этого Метцгер. Он вышел вперед, склонив голову.

- Отойдите, сержант, - ответил ему Плохой Дядька.

- Но подобное поведение...

- Подобное поведение непозволительно. С тех пор, как оно начало проявляться, мы должны были понять, как одолеть его. Я не прошу его сделать того, чего не делалось раньше. Отойдите.

Молодой человек расставил руки и взмахнул ими, отгоняя толпу. Он сунул руку под пальто и вынул оттуда длинную деревяшку с шаром на конце. София уже видела такие штуки и знала, что они опасны. Очень опасны.

- О, боже, - прошептала Люсия.

Ганс повернул шар, затем дернул за нитку под ним. Удостоверившись, что находится в безопасности, он метнул гранату в лунку и отошел назад.

- Люсия! - кричал папа. - София! - он уже был близко, карабкаясь по скалам и камням.

Граната рванула, разбрасывая повсюду осколки льда. Люсия прижала к груди лицо сестры. Если бы она видела результат взрыва, то разглядела бы воронку, размером с ванну.

Плохой Дядька рассмеялся, хлопая в ладоши. И это был самый ужасный смех.

- Живее. Давайте её сюда.

- Её? - переспросил парень.

- Да, её. Тащите её сюда. Живо.

Прежде чем София успела открыть глаза, её схватила пара рук, оторвала от сестры и подняла вверх, острыми ногтями царапая кожу. Она была настолько ошеломлена и оглохла, что, даже, не посмела вскрикнуть. Могла только всхлипывать. Перед глазами предстала картинка, как папа держит её, когда она идет по веревке. В этот момент она, вдруг, осознала, что никогда не была настоящим циркачом. Поняла, что именно отец всегда поддерживал её и оберегал. Без него она бы упала.

- София! - закричал папа.

- Продолжайте, - сказал Рихтер.

И парень швырнул её в воду. При падении она ударилась головой о ледышки, оставшиеся после взрыва. Последнее, что она услышала, перед тем, как начать тонуть, был крик сестры и спокойный голос господина лейтенанта, говорившего: